побледнел его злополучный, готовый взорваться лоб. Потом щеки приобрели приятный матовый оттенок и юношескую гладкость, потом — губы и подбородок сделались бледными. И одновременно жесткую двухдневную щетину на его щеках сменил легкий темный пушок.

«Трансмутация! — Макс даже позабыл на миг про раздиравшую его боль — охваченный эйфорией, и вовсе не из-за глюкоротикоида. — Она началась!»

И тут же каждая его мышца, да что там — каждая клетка тела! — завопила от шока и возмущения. Его прилизанные светлые волосы сперва встали дыбом, а потом волосяные фолликулы принялись с пронизывающим жжением выдираться из кожи его головы, как если бы какой-то невидимый садист обрабатывал её эпилятором. А вместо жиденьких светлых прядей на голове Макса стали возникать густые темно-каштановые кудри. Он даже не удивился их росту: трасмутация всегда вызывала смену волосяных покровов со взрывной скоростью.

Одновременно вся его кожа словно бы начала отходить, отслаиваться от подкожных тканей, и Макс не сдержался — закричал. Однако по-прежнему не выпустил из рук драгоценную капсулу. Любой ценой он должен был дождаться завершения инъекции экстракта. Кожа его вибрировала, ходила ходуном, а из зеркальца в салоне машины на Макса глядели уже не голубые, почти бесцветные глаза: в зеркале он видел темно-карие радужки Ивара Озолса.

«Еще немного, — подумал он. — Нужно продержаться еще чуть-чуть».

И тут же внутрь каждой его кости, каждого сустава, каждого зуба будто вонзилось по миллиону раскаленных игл. Если бы не эффект противошокового препарата, он, вероятно, просто умер бы от боли — сразу, в ту же секунду. Но Макс не умер: он согнулся пополам, зажимая себе рот свободной левой рукой, чтобы не дать вырваться дикому крику.

Но это было уже почти всё. Он ощутил под пальцами правой руки легчайшее вращение: перекрывался клапан, подававший экстракт Берестова в его мозг. Инъекция была завершена, и острие инъектора само собой втянулось в опустевшее брюхо капсулы.

Макс даже не попытался залепить рану на виске или чем-то её обработать: знал, что не сможет. А кровопотери или заражения он не боялся: все капсулы Берестова/Ли Ханя обладали антисептическим и гемостатическим эффектом. Поэтому он просто бросил зеркальный цилиндр на пол внедорожника. И наконец-то позволил себе потерять сознание.

Часть третья. НЕВИДИМЫЙ ГРАД КИТЕЖ

Глава 12. Мотель «Сириус»

29-30 мая 2086 года. Среда и четверг

Поселок Шумилкино. Псковская губерния

1

Мотель «Сириус» находился всего в полутора километрах от пропускного пункта, и дорогу туда Настасье указала пожилая таможенница на конфедератской стороне границы.

— Там на шоссе везде указатели, — сказала она. — Ты не заблудишься. Но лучше бы тебе, деточка, не ходить по вечерам одной.

— Я не одна. — Настасья, кивнула на Гастона, на шее у которого снова красовалась пестрая бандана.

Пес не оплошал: одарил таможенницу таким умильным взглядом, что женщина немедленно растаяла.

— Ах ты, хороший! Лапонька! — Она принялась гладить лобастую башку Гастона, который при этом блаженно щурился. — Смотри, что у меня есть!

Из кармана форменной тужурки таможенница вытащила початую пачку галетного печенья, высыпала пригоршню печенек себе на ладонь и поднесла угощение псу. Гастон благодарно всё схряпал, слизнул крошки с морды и выклянчил бы еще, но тут Настасья окликнула его и вывела на улицу.

Уже и вправду вечерело, но девушка не понадеялась на сумерки: снова набросила себе на голову капюшон толстовки. И они с ньюфом двинулись по шоссе — в противоположном от пропускного пункта направлении.

Здесь, в Псковской губернии, всё выглядело и похожим, и не похожим на то, что осталось по другую сторону границы. Пейзажи были теми же самыми: смешанные леса северо-западной части бывшей Российский империи, неяркое небо над ними. Но всё остальное казалось гораздо более приглаженным, окультуренным, чем в Балтсоюзе. Во-первых, ни одного брошенного электрокара Настасья на шоссе не увидела. Во-вторых, поля возле шоссе были засеяны люцерной, может быть — еще с прошлого года; но всё-таки заброшенными они не выглядели. Ну, и в-третьих: неподалеку от пропускного пункта, за развилкой шоссе, белой оштукатуренной громадой выделялось здание, в котором Настасья опознала железнодорожный вокзал — по особенностям архитектуры, виденным в старых фильмах. Все окна в здании были целыми — не выбитыми, и над черепичной крышей развевался флаг Псковской губернии: золотой барс на лазурном фоне. Вокзал явно действовал. А на некотором отдалении от него виднелись двухэтажные кирпичные коттеджи небольшого поселка, все — обнесенные высоченными глухими заборами.

Впрочем, к железной дороге Настасья пока идти не собиралась. И молилась мысленно, чтобы ей не пришлось исполнять указание Макса: ехать до Москвы на поезде. А на шоссе и вправду имелись указатели — со стрелками и надписями: Мотель «Сириус». Так что девушка — хоть и вымотанная до предела, и в компании с хромающим псом, — дошла до места назначения меньше, чем за полчаса.

Возле мотеля горела старомодная неоновая вывеска, извещавшая о том, что свободные номера имеются. А чуть ниже светилась сине-фиолетовая стрелка, надпись под которой гласила: «Владельцам собак — сюда».

Настасья вошла в дверь, рядом с которой красовалась табличка «Администрация», и парень лет двадцати восьми, сидевший на ресепшене, тут же поднялся при её появлении:

— Здравствуйте, меня зовут Андрей! — произнес он — глядя на гостью с легким подозрением. — Чем я могу вам помочь?

— Здравствуйте, — сказала Настасья. — Мне нужно снять номер.

И она вытащила из кармана кожаной куртки Макса портмоне с дорожными чеками.

При виде чеков портье так и расплылся в улыбке.

— Сколько планируете погостить у нас, барышня?

Неоархаизмы, как видно, и здесь были в чести.

— Не меньше недели. — Уж конечно, она не собиралась съезжать отсюда через двое суток, если Макс за это время не объявится.

— Запишитесь, пожалуйста, вот здесь. — Портье пододвинул ей регистрационный журнал — даже не спросив у гостьи паспорт.

И Настасья написала: Генриетта Куракина, город Рига, Балтийский союз.

— У меня есть для вас отличный двухкомнатный номер, — сказал Андрей. — Идеальный для владельца такой большой собаки.

— Меня устроит. — Настасья даже не спросила о цене.

— Отлично! — Портье протянул ей ключ-карту. — В номере имеется кабельное телевидение. Для просмотра каналов нужно только включить компьютер, подсоединенный к гостиничной сети. А для выгула собак прямо за вашим корпусом располагается специально взрыхленная и обработанная безопасным для животных антисептиком площадка. — Андрей явно произносил заученные фразы, но потом кое-что прибавил и от себя лично: — У нас даже не нужно убирать за своими собаками дерь… ну, то есть — экскременты.

Настасья уставилась на него во все глаза, не зная, была ли это шутка, требующая улыбки, или похвальба, предполагающая восхищение?